И в гостинной при свечах
Он танцевал как бог,
Но зато менялся на глазах
Только вспомнит шум дорог,
Все, что имел - тут же тратил
И за порог сделав шаг,
Мой друг давал команду братьям
Вверх поднимая кулак
Языки перевода: французский вьетнамский эсперанто русский
Когда я написал письмо в часовне,
Я посетил туриста.
Употребление карты на белых стенах
Смотрит на меня.
Он жаловался на горечь родителя,
Нет ни одного.
Нет паролей в метке почтового ящика,
Итак, у нас есть дорога,
Итак, у нас есть дорога.
Когда я на почте служил ямщиком,
Ко мне постучался косматый геолог
И глядя на карту на белой стене
Он усмехнулся мне.
Он рассказал, как плачет тайга,
Без мужика она одинока.
Нету на почте у них ямщика,
Значит нам туда дорога,
Значит нам туда дорога.
Когда я на почте слyжил ямщиком,
Ко мне постyчался косматый геолог.
И глядя на каpтy на белой стене
Он yсмехнyлся мне.
Он pассказал, как плачет тайга,
Без мyжика она одинока.
Hетy на почте y них ямщика,
Значит нам тyда доpога,
Языки перевода: французский лаосский филиппинский гавайский русский
Клип на песню получился, грустный, ностальгический. Были использованы кадры из фильма “Иван Васильевич меняет профессию”, это было до всех “Старых песен о главном”. Большая заслуга режиссера клипа, что он смог собрать всех актеров, снимавшихся в фильме. Из Израиля музыкантам даже звонила дочь артиста Юрия Яковлева Алена и рассказывала, что когда смотрели клип — все рыдали. А вообще видео и саму песню музыканты посвятили памяти автора “Ивана Васильевича” Леонида Гайдая.
Почему был сделан акцент именно на “Иване Васильевиче”? Просто однажды какой-то злой гений шепнул на ухо братьям Самойловым, что мелодические линии припева Тайги напоминают известную песню советской кинокомедии “Иван Васильевич меняет профессию” (“Звенит январская вьюга, и ливни хлещут упруго…” — сл. Л. Дербенева, муз. А. Зацепина). Вместо того, чтобы это сходство как-то заретушировать, они пошли другим путем — наоборот, сделали на этом узнавании основной акцент.
Существует опасность и ложь.
Мы были воспитаны за честность и хлеб на скалах.
Мы платим за это падение, свет.
Сотни танцев и возвращение на века.
И никто не кончает, даже если их нет с нами.
Наша музыка в облаках с вами.
И когда ничего не произошло
Вчера я помню, что твоя жизнь не снилась.
Это было снижение
Где опасность и бред, там живые могилы
Нас за верность и хлеб поднимают на вилы
Этой осенью платим за свет
Пляшем на виражах, повороты веками
И никому нет конца, даже тем, кто не с нами
Наша песня с тобой в облаках
И пока ничего, ничего не случилось.
Я вчера еще помнил, что жизнь не приснилась
Этой осенью стала она.
Где опасность и бред, там живые могилы
Нас за верность и хлеб поднимают на вилы
Этой осенью платим за свет
Пляшем на виражах, повороты веками
И никому нет конца, даже тем, кто не с нами
Наша песня с тобой в облаках
И пока ничего, ничего не случилось
Я вчера еще помнил, что жизнь не приснилась
Этой осенью стала она
Языки перевода: тайский турецкий испанский русский
Мечтаю чтобы море было с пивом
Веселым, жизнерадостным, игривым
Как здорово чего там говорить
Пивком из моря жажду утолить
Мечтаю я отдельно и особо
Чтоб в море том плескалась нежно вобла
И чтоб икрой она была полна
И чтоб была не слишком солона
Напишите имя человека на карандаше
Крупный рогатый скот и губы нездоровы, когда видят матку устрицы
Когда жена бригадира подходит к клубу
Солдат улыбнулся губам своего друга
Спортсмен хочет подняться на борт
Во время ловушек раскололи ноги, чтобы выбраться из доски
Серый священник ходит по дождю в лужах
Девушка пользуется более чем пятью “метрами”
Когда мальчишка на асфальте мелом пишет чье-то имя
Когда теленок несмышленый губами ищет мамки вымя
Когда веселый бригадир доярку щиплет возле клуба
когда солдатик лысенький во сне целует друга губы
когда безродная дворняга забраться хочет на бульдога
Когда в купаловскую ночь две пары ног торчат из стога
Когда седой профессор под дождем по лужам резво скачет
А зацелованная им девчонка над пятеркой плачет
Когда мальчишка на асфальте мелом пишет чье-то имя
Когда теленок несмышленый губами ищет мамки вымя
Когда веселый бригадир доярку щиплет возле клуба
Когда солдатик лысенький во сне целует друга губы
Когда безродная дворняга взобраться хочет на бульдога
Когда в купаловскую ночь две пары ног торчат из стога
Когда седой профессор под дождем по лужам резво скачет
А зацелованная им девчонка над “пятеркой” плачет
Мы считаем, что мы очень дружелюбны,
Мы не хотим возвращаться к какой-либо работе,
Никаких новых ветров не двигалось,
Составьте один миллиард долларов.
Надежда - наш глубокий вдох глубокий,
Надежда - мы мечтали,
Мы откроем двери и окна.
Или почему, все это?
Ты думал - мы дети белого холода,
Ты думал - мы больше не сделаем шаг,
И новые песни вернутся не раньше
Чем ты сосчитаешь до ста.
Ты думал дыхание наше глубоко,
Ты думал наверно мы скованы сном,
А мы увидели солнце, открыли окна
А иначе зачем это все.
Ты думал - мы дети белого холода,
Ты думал - мы больше не сделаем шаг,
И новые ветры вернуться не раньше,
Чем ты досчитаешь до ста.
Ты думал - дыхание наше глубоко,
Ты думал - наверно мы скованы сном,
А мы открыли двери и окна настежь,
А иначе зачем это все?
Языки перевода: малайский сингальский гавайский русский
Не спускайтесь, не укусите и не добьетесь успеха!
Помните, что это ад, и не пахнет глазами ваших детей.
Подождите дольше, вакцинируйте на мотоцикле и сражайтесь!
Ничего не хватает, кроме нашего ребенка, сети и кирки.
Медленно летит дым, крутятся стрелки часов;
И день, один за другим, плавно сменяет ночь.
Не дети уже мы давно, и каждый сумел все понять:
Что лучше не быть нам вдвоем, дистанцию будем держать.
И где ты сейчас уже не знаю, огни -
И тысячи людей стирают, с памяти те лица,
Что заставили страдать.
Я или ты - выбирай! Жизнь - это, ад или рай.
В памяти все сохраняй, сохраняй.